Во время любой операции на полостях (брюшной, плевральной) идет постоянный счет салфеток и другого перевязочного материала. Это дополнительный уровень контроля за тем, чтобы ничего лишнего не оставить внутри тела человека. Практически все предметы, имеющие хоть какое-то отношение к операции, может постичь печальная судьба «забытого инородного тела». Сюда относятся как целые предметы, так и их части - шовные нити, перчатки, дренажи, обломки игл и инструментов. Пожалуй, нет ни одного хирургического инструмента, который когда-то кем-то не был бы оставлен в брюшной полости, начиная от марлевых шариков и заканчивая зеркалами и ранорасширителями.
Конечно, самое главное, чтобы не «забывать» ничего в животе, необходимо быть сосредоточенным в течение всей операции. Не отвлекаться, не разговаривать на посторонние темы и быть только «в ране». Но к сожалению, этого не всегда достаточно.
Как можно забыть салфетку в животе? – спросите вы. А очень легко. Брюшная полость то большая. И если это небольшая салфетка, не пристегнутая зажимом, да еще и пропитанная кровью…
Поэтому есть дополнительные уровни контроля за инструментами и перевязочным материалом. Перед началом операции медицинская сестра еще раз пересчитывает весь операционный материал, который она берет с собой, и счет до и после должен сойтись. Инструменты пересчитываются в конце рабочего дня.
Есть три истории об этом. В одной я чуть не оставил марлевый тампон в теле 25-летней девушки, в другой на операции с моим участием «забыли» целое полотенце, в третьей – целую «подошву». Ниже я расскажу, как так вышло и чем все закончилось.
И вот, проведя основной этап операции, начинаю ушивать переднюю брюшную стенку. Для удобства, чтобы кишка не лезла в рану и не мешала, положил на нее марлевый тампон. Почему я не пристегнул к нему зажим, я не знаю. И вот, после наложения первых швов на кожу, у нас начинаются подозрения. Однако операционная сестричка, только-только закончившая колледж, уверяет, что у нее счет сходится. Верим и продолжаем ушивать кожу. И вот, на последних стежках, она со страхом в глазах говорит, что одного тампона не хватает. Снимаем швы и находим его в малом тазу. Страшно подумать, что было бы, если сестра испугалась сказать об этом на заключительном этапе операции, или санитарочка, ведущая счет, ошиблась бы.
На втором году аспирантуры я уже плотно занимался наукой и в этот день на 14:00 было запланировано кафедральное совещание, на котором был намечен мой отчет. Как раз к этому времени мы практически закончили и я был отпущен. А старшие товарищи остались ушивать рану.
На 4 сутки после операции состояние пациентки оставалось все еще тяжелым. Отсутствовала свойственная для этих суток положительная динамика. Сохранялось повышенное количество лейкоцитов, никак не восстанавливалась моторика кишечника. А боли в животе не только не уменьшались, а усиливались. На пятый день при ревизии раны заведующий залез корнцангом поглубже и получил гнойное отделяемое. С диагнозом «несостоятельность анастомоза, разлитой каловый перитонит» пациентка взята на экстренную релапаротомию. Каково же было удивление, когда при снятии швов в рану вывалилось сложенное в несколько раз вафельное полотенце, уложенное на кишку таким образом, чтобы защитить ее от прошивания при наложении швов и забытое там.
Вот такое же полотенце, только белого цвета, было забыто в животе.
Инородное тело было удалено, а брюшная полость санирована и дренирована. Крайне напряженные две недели пациентка была на волосок от гибели, а заведующий увеличил количество выкуриваемых сигарет минимум вдвое. Но все обошлось. Единственными последствиями стала объяснительная, клиническая конференция и лишение премии в этом квартале. Легко отделались, но все хорошо, что хорошо кончается.
Я в тот день дежурил, время приближалось к 16:00 и я уже собирался пройтись по отделениям, чтобы ознакомиться с текущей ситуацией. Вдруг, зайдя в одно из отделений, я увидел какую-то суматоху. И поспешил к постовой медицинской сестре, чтобы узнать все подробности.
Оказалось, что при пересчитывании инструментов операционной сестрой в конце рабочего дня произошел их недочет. А именно – не хватало шпателя (или лопатки) для оттеснения внутренних органов Ревердена.
Дело в том, что при ушивании передней брюшной стенки внутренние органы, прежде всего кишечник, так и норовит выскочить наружу и прошиться иглой. Этот инструмент поддавливает внутренние органы, не давая им возможности помешаться оператору. Вот так он выглядит.
Это действительно большой инструмент, очень похожий на подошву и формой, и размерами. Конечно, перед наложением последних швов его надо удалить из брюшной полости.
И вот в конце операционного дня среди инструментов не хватает этого шпателя. Пересматриваются все столы, мусор, пеленки. Нету.
Что делать? Вероятно, оставили в животе. Пациентка пока в наркозе, не успели экстубировать. Закатывают переносной рентгенаппарат в реанимацию и на снимке виден инструмент в брюшной полости.
Не выводя ее из наркоза, падают в операционную, снимают швы, находят лопатку Ревердена, ушиваются обратно. Всё закончилось благополучно, рана зажила первично.
Для того, чтобы не стеснять операторов, я даже не стал заходить в операционную. Зачем им лишний стресс.
Всё таки хорошо, когла всё хорошо кончается. Со своей стороны, пожелаю не попадать в подобные ситуации, по какую бы сторону вы не находились. Дайте обратную связь в комментариях и подписывайтесь на мой канал в Telegram.
Конечно, самое главное, чтобы не «забывать» ничего в животе, необходимо быть сосредоточенным в течение всей операции. Не отвлекаться, не разговаривать на посторонние темы и быть только «в ране». Но к сожалению, этого не всегда достаточно.
Как можно забыть салфетку в животе? – спросите вы. А очень легко. Брюшная полость то большая. И если это небольшая салфетка, не пристегнутая зажимом, да еще и пропитанная кровью…
Поэтому есть дополнительные уровни контроля за инструментами и перевязочным материалом. Перед началом операции медицинская сестра еще раз пересчитывает весь операционный материал, который она берет с собой, и счет до и после должен сойтись. Инструменты пересчитываются в конце рабочего дня.
Есть три истории об этом. В одной я чуть не оставил марлевый тампон в теле 25-летней девушки, в другой на операции с моим участием «забыли» целое полотенце, в третьей – целую «подошву». Ниже я расскажу, как так вышло и чем все закончилось.
История №1
Первый случай датирован 2011 годом, первый курс аспирантуры. Оперировали двадцатипятилетнюю молодую девушку с хроническим калькулезным холециститом и холедохолитиазом. Это значит, что у нее образовались конкременты в желчном пузыре и общем желчном протоке, что препятствовало нормальному прохождению желчи в двенадцатиперстную кишку. В столь молодом возрасте это большая редкость, но тем не менее.И вот, проведя основной этап операции, начинаю ушивать переднюю брюшную стенку. Для удобства, чтобы кишка не лезла в рану и не мешала, положил на нее марлевый тампон. Почему я не пристегнул к нему зажим, я не знаю. И вот, после наложения первых швов на кожу, у нас начинаются подозрения. Однако операционная сестричка, только-только закончившая колледж, уверяет, что у нее счет сходится. Верим и продолжаем ушивать кожу. И вот, на последних стежках, она со страхом в глазах говорит, что одного тампона не хватает. Снимаем швы и находим его в малом тазу. Страшно подумать, что было бы, если сестра испугалась сказать об этом на заключительном этапе операции, или санитарочка, ведущая счет, ошиблась бы.
История №2
Вторая история как раз о подобном случае. Оперировали пожилую пациентку с раком толстой кишки - нужно было удалить ее половину вместе с опухолью и сшить оставшиеся части между собой. Оператор - заведующий, я второй ассистент. И после основного этапа, когда все было почти позади, приступили к ушиванию раны.На втором году аспирантуры я уже плотно занимался наукой и в этот день на 14:00 было запланировано кафедральное совещание, на котором был намечен мой отчет. Как раз к этому времени мы практически закончили и я был отпущен. А старшие товарищи остались ушивать рану.
На 4 сутки после операции состояние пациентки оставалось все еще тяжелым. Отсутствовала свойственная для этих суток положительная динамика. Сохранялось повышенное количество лейкоцитов, никак не восстанавливалась моторика кишечника. А боли в животе не только не уменьшались, а усиливались. На пятый день при ревизии раны заведующий залез корнцангом поглубже и получил гнойное отделяемое. С диагнозом «несостоятельность анастомоза, разлитой каловый перитонит» пациентка взята на экстренную релапаротомию. Каково же было удивление, когда при снятии швов в рану вывалилось сложенное в несколько раз вафельное полотенце, уложенное на кишку таким образом, чтобы защитить ее от прошивания при наложении швов и забытое там.
Вот такое же полотенце, только белого цвета, было забыто в животе.
Инородное тело было удалено, а брюшная полость санирована и дренирована. Крайне напряженные две недели пациентка была на волосок от гибели, а заведующий увеличил количество выкуриваемых сигарет минимум вдвое. Но все обошлось. Единственными последствиями стала объяснительная, клиническая конференция и лишение премии в этом квартале. Легко отделались, но все хорошо, что хорошо кончается.
История №3
Третья история совсем свежая. Несколько месяцев назад в гинекологии доктора выполняли пациентке удаление матки. Оперировал очень опытный и грамотный специалист. Всё прошло как всегда благополучно.Я в тот день дежурил, время приближалось к 16:00 и я уже собирался пройтись по отделениям, чтобы ознакомиться с текущей ситуацией. Вдруг, зайдя в одно из отделений, я увидел какую-то суматоху. И поспешил к постовой медицинской сестре, чтобы узнать все подробности.
Оказалось, что при пересчитывании инструментов операционной сестрой в конце рабочего дня произошел их недочет. А именно – не хватало шпателя (или лопатки) для оттеснения внутренних органов Ревердена.
Дело в том, что при ушивании передней брюшной стенки внутренние органы, прежде всего кишечник, так и норовит выскочить наружу и прошиться иглой. Этот инструмент поддавливает внутренние органы, не давая им возможности помешаться оператору. Вот так он выглядит.
Это действительно большой инструмент, очень похожий на подошву и формой, и размерами. Конечно, перед наложением последних швов его надо удалить из брюшной полости.
И вот в конце операционного дня среди инструментов не хватает этого шпателя. Пересматриваются все столы, мусор, пеленки. Нету.
Что делать? Вероятно, оставили в животе. Пациентка пока в наркозе, не успели экстубировать. Закатывают переносной рентгенаппарат в реанимацию и на снимке виден инструмент в брюшной полости.
Не выводя ее из наркоза, падают в операционную, снимают швы, находят лопатку Ревердена, ушиваются обратно. Всё закончилось благополучно, рана зажила первично.
Для того, чтобы не стеснять операторов, я даже не стал заходить в операционную. Зачем им лишний стресс.
Всё таки хорошо, когла всё хорошо кончается. Со своей стороны, пожелаю не попадать в подобные ситуации, по какую бы сторону вы не находились. Дайте обратную связь в комментариях и подписывайтесь на мой канал в Telegram.
